Культура согласия предполагает, что основой этичного взаимодействия является осознанное информированное согласие. И это касается далеко не только секса — например, с точки зрения культуры согласия вполне возможно осознанное, информированное согласие на смерть. Эвтаназия.
И тут неизбежно возникает вопрос о том, в каких обстоятельствах мы можем говорить об осознанном информированном согласии, а в каких нет. Одна крайняя точка — предположение, что любой человек в любых обстоятельствах может совершить свободный и сознательный выбор.
Проблема в том, что выбирать можно только там, где есть возможности. И тут важно не только их принципиальное наличие, но и знание об этих возможностях, и психологическое ощущение что эти возможности тебе доступны, на которое влияет огромное количество факторов, от воспитания до гормонального фона.
Рассуждая об этом, легко прийти к парадигме, в которой полностью свободного выбора нет вообще ни у кого, потому что наши мнения и выборы предопределены культурой, экономикой, воспитанием и другими внешними обстоятельствами. И именно такая парадигма очень часто используется в разговорах о порнографии или секс-работе, когда говорится, что свободного выбора в этих сферах не существует в принципе, и что все люди, которые вовлечены в эти занятия, являются жертвами системы, и даже если они говорят о том, что их устраивает их выбор, этому нельзя верить.
Но если их выбор заведомо определен внешними обстоятельствами, логично считать, что и наш выбор критиковать эти занятия точно также заведомо определен внешними обстоятельствами, а не является результатом свободных рассуждений.
Однако сторонни_цы этой парадигмы, как правило, не распространяют тезис про то, что выбор определен обстоятельствами, на себя самих. Они ведут себя так, как будто их рассуждения и позиции свободны от влияния обстоятельств, а позиции женщин, которые, например, говорят что выбрали сниматься в порно — не свободны, и более того, определяются обстоятельствами.
А это уже история не про то, как мы определяем свободу, а про власть и иерархию, и оправдание своего желания принимать решения за других. Похожую риторику использовали еще древние греки, когда хотели обосновать, почему граждане могут принимать участие в политическом процессе, а рабы — нет.
Безусловно, и секс-работа, и порнография — это крайне проблематичные занятия, в которых огромное количество проблем со свободой выбора. Однако заведомо отказывая в самой возможности выбора _всем_ женщинам, которые вовлечены в эти занятия, и отказывая им в праве голоса, мы не добавляем им ни возможностей, ни свободы.
