Перевод статьи Элис Дрегер «What If We Admitted to Children That Sex Is Primarily About Pleasure?«
Несколько месяцев назад мой сын пришел домой с запиской о том, что начинается курс сексуального воспитания. Я забыла, что в нашем округе эти уроки начинаются в четвертом классе. Еще один признак того, что у государства больше доступа к моему малышу, чем мне иногда хотелось бы.
Когда я передала записку мужу за ужином, наш сын сказал с гордой улыбкой: “Я сказал Миссис Реверби, что мы уже говорили об этом дома”.
Мы посмотрели друг на друга и явно подумали об одном и том же. Две недели назад его класс проходил электричество, и учительница не смогла ответить на некоторые вопросы о батарейках. Так что она дала слово нашему сыну, и он смог точно объяснить одноклассникам, как батарейки заряжаются, перезаряжаются и садятся. Дома он узнал многое об электричестве.
И очень многое — о сексе.
“Знаешь”, — сказал муж нашему сыну, — “это один из тех случаев, когда тебе не нужно помогать учителю, даже если ты знаешь, как что-то устроено”.
Я рассмеялась, но потом взяла себя в руки: “Папа прав. Очень вероятно, что ты знаешь о сексе больше, чем учителя, но родители других детей могут не хотеть, чтобы их дети узнали о некоторых вещах, так что придется тебе держать рот на замке”.
“Я знаю”, — ответил он.
Действительно. Этот ребенок в детском садике на “Доброе утро, как твои дела сегодня?” ответил: “Все хорошо, но у моей мамы менструация, эпителий ее матки отслаивается!” Я тогда пожала плечами и объяснила воспитательнице, что он заметил кровь на туалетной бумаге и хотел узнать, все ли в порядке, поэтому я объяснила ему, что это нормально, и он захотел узнать о механизме происходящего, как он всегда хочет узнать обо всем.
Она засмеялась. Когда сын пошел играть, она напомнила мне о случае, когда группа почему-то стала обсуждать телят, и один ребенок спросил, как теленок выбирается из маминого животика. Воспитательницы нервно переглядывались до тех пор, пока одна из них не пробормотала: “Через родильный канал!” Мой сын поднял руку: “Это то же самое, что влагалище?” Кроме того, он заметил, что теленок должен находиться в матке, а не в животике, потому что если бы он был в желудке, то он бы переварился, и это было бы совсем не хорошо.
Также он был единственным ребенком в садике, который сказал, что “у большинства мальчиков есть пенис и мошонка, а у большинства девочек есть клитор и влагалище”. Думаю, именно потому, что мой сын так много знает о сексе, его друзья иногда начинают задавать мне вопросы. Я не знаю, что делать в этих ситуациях.
Обычно я честно отвечаю на все детские вопросы, показывая, что я не стыжусь ни вопросов, ни ответов, будь то вопросы о войне, инвалидности, болезнях, сексе, ссорах между соседями или любые другие. Но в нашей культуре, с ее негативным отношением к вопросам секса, могу ли я отвечать на вопросы чужого ребенка о сексе?
Однажды девятилетняя Элейн внезапно стала расспрашивать меня о контрацепции. Я сказала ей: “Слушай, мне нужно позвонить твоим родителям и уточнить у них, можно ли мне поговорить с тобой об этом, ладно?” Она согласилась, так что я так и сделала. Ответ ее мамы был совершенно неожиданным: “О, Боже, да, конечно, пожалуйста, ответь на все ее вопросы! И скажи ей, что я не против чтобы она когда угодно спрашивала у тебя что угодно на этот счет!” Я согласилась, но кроме этого, я спросила Элейн, не против ли она чтобы я сообщала ее маме, о чем мы разговаривали.
Мой муж всегда был несколько более сдержан во “взрослых” вопросах. Это главное отличие между нами, и очень заметное для окружающих; наш друг как-то спросил нашего сына, каково это, когда тебя растят Тетушка Мэйм и Лягушонок Кермит. Но я особенно стремлюсь к открытости, когда речь заходит о сексе.
Работа с детьми, которые родились с необычным строением половых органов, научила меня объяснять родителям, как важно отвечать честно и спокойно на детские вопросы про секс, и я чувствую, что должна сама делать то, что советую другим.
(Прим. пер.: Тетушка Мэйм — персонаж одноименных книги и фильма. Лягушонок Кермит — персонаж “Маппет-шоу” и “Улицы Сезам”.)
Тем не менее, то, что я так спокойно стала говорить с детьми о сексе, становится проблемой, потому что большинство взрослых этого не делают. Кроме того, мы живем в культуре панического страха педофилии, что, кажется, только усиливает всеобщее молчание в вопросах секса.
Однажды я и сын обедали с моим другом, и я говорила о своей работе с интерсекс-людьми. Мой сын попросил напомнить ему, что такое интерсекс-вариации. Я объяснила, что мы говорим о людях, у которых половые органы отличаются от среднестатистических мужских или женских, например, иногда у таких людей короткий пенис или большой клитор. “А, точно”, — ответил он.
Я напомнила ему о нескольких наших друзьях-интерсексах, чтобы он помнил, что речь идет о реальных людях. Внезапно я поняла, что за столиками вокруг нас прекратились все разговоры.
Потом был случай в третьем классе, когда мой сын захотел принести нашу крысу Сиропа в школу, для урока “Расскажи и покажи”. После того как мы с сыном рассказали, как мы ухаживаем за Сиропом и кормим его, о его привычках и отношениях с нами, один маленький мальчик спросил: “А что это у Сиропа под хвостом?” Я переспросила: “Ты имеешь в виду эти бугры?” Он кивнул. “Это яички”, — ответила я не задумываясь.
Тут началось вавилонское столпотворение. Мы с сыном были озадачены. “Что такого смешного ты сказала?” — спросил он. “Не знаю”, — сказала я в искреннем замешательстве, пока учительница старалась навести порядок.
Мальчик, который задал вопрос, снова заговорил. “Но я не знаю, что такое яички”.
“Это где очень больно, когда туда бьют”, сказал другой мальчик, показывая жестами удар.
“Класс”, — подумала я. – “Познакомься со своими половыми органами: это то место, куда тебя бьют”.
Позже я спросила учительницу, что бы она ответила на этот вопрос. Она смутилась и ответила: “Я не знаю. Наверное, я бы его пропустила и продолжила урок”. Я была потрясена. Я любила эту учительницу. Когда один из ее друзей умирал от рака, она честно отвечала детям на вопросы о том, почему она такая грустная. Она каждый день рассказывала детям, как дела у ее друга и как сильно она ненавидит рак. Когда ее друг умер, все дети понимали, что ей нужно пойти на похороны. Она научила наших детей смотреть на рак и смерть без стыда. Но она не могла ответить на вопрос о яичках?
Учительница объяснила мне, что ей нужно отправить записку родителям мальчика. В ней она объяснила, что случилось, и написала “Элис честно ответила на вопрос cо своей обычной прямотой”.
Тем не менее, записка выглядела так, как будто произошло что-то постыдное.
В записке о начале уроков сексуального воспитания, которую мы получили, тоже читался стыд. “Согласно законодательству штата, вы имеете право ознакомиться с материалами и содержанием программы курсов по предотвращению ВИЧ/СПИД и других серьезных ЗППП, а также по половому воспитанию”.
Мы с мужем пришли к выводу, что упоминание ВИЧ/СПИД – это намек для нас о том, что на уроках будут говорить о гомосексуальности. Какой отличный шифр!
Я поймала себя на мысли, что надеюсь на то, что хотя бы учитель физкультуры не будет прибегать к шифрам. Дети тратят так много сил на то, чтобы не просто выучить родной язык своих родителей, но и их способ кодировать сообщения. Я вспомнила, что когда вышел фильм “Джуно”, класс моего сына бурно обсуждал, что же значит “случайно забеременела”.
Мой сын был в замешательстве: он думал, что “случайно забеременеть” – это как “случайно обжечься, потому что ты не заметил, что плита включена”.
Я сказала: “Солнышко, в большинстве случаев, когда люди занимаются сексом, они не собираются заводить ребенка. Они это делают, потому что это приятно. Так что можно случайно забеременеть, если занимаешься сексом ради удовольствия, но не пользуешься надежными средствами контрацепции”.
Сын выглядел шокированным. Похоже, я все время забывала сказать, что сексом занимаются не только для того, чтобы заводить детей.
Я добавила: “Подумай об эволюции (потому что наш ребенок воспитан дарвинистом). Если бы единственной мотивацией для секса были дети, мы бы не так уж часто занимались сексом, и наши гены бы не очень часто передавались дальше. Но если секс приносит удовольствие людям или другим животным… ”
“Тогда они будут много заниматься сексом и гены будут передаваться!” сказал он, завершая картину. Я кивнула. Сын продолжил: “Вы с папой когда-нибудь занимались сексом по этой причине?”
“В большинстве случаев, когда мы это делаем, мы делаем это ради удовольствия, родной”. Сын выглядел одновременно заинтригованным и раздосадованным. “Ты знаешь, что ты появился у нас не случайно. Я специально перестала использовать контрацептивы, чтобы забеременеть, и мы были очень рады, когда ты появился в нашей жизни”. Я прослезилась от того, как сильно я его люблю, а он увидел и улыбнулся мне. (Тетушка Мэйм часто плачет от избытка любви).
Он потом стал говорить “ммм” и “нуу”, и я подумала, что он хочет знать, что я имела в виду, когда говорила, что это приятно. Я спросила его, это ли он хочет узнать. Он сказал, что да. Я сказала, это похоже на то, когда у тебя чешется спина, а кто-то чешет то самое место, и именно так, как ты бы хотел. Я сказала, что после полового созревания он поймет, на что похож этот особенный зуд. Он кивнул.
Так что в тот день, когда должны были начаться уроки сексуального воспитания, я задумалась о том, собирается ли кто-то упоминать удовольствие, или речь пойдет исключительно о болезнях и беременности, все суета и тлен?
В итоге оказалось непонятно, упоминался ли вообще секс. На следующее утро за завтраком я для начала спросила сына, что он узнал о ВИЧ. “Это наследственное заболевание”, – сказал он. – “Оно передается от матери”.
Мы с мужем вздохнули и объяснили, что большинство людей заражается ВИЧ из-за секса или из-за грязных шприцов, и мы объяснили ему про презервативы, и про наркотическую зависимость, и о том, чем отличается наследование заболевания от заражения. Четверо взрослых за соседним столиком опять сделали это: они все замолчали. Наш сын спросил, почему ему никто не рассказал об этом в школе. Муж объяснил, что среди взрослых распространено глупое мнение, что если говорить детям правду про секс, то они начнут заниматься сексом раньше, чем стоило бы. Он добавил, что факты говорят обратное.
А я думала про себя: как странно, что мы не можем сказать своим детям самую простую правду про секс – что в большинстве случаев, когда мы занимаемся сексом, мы делаем это ради удовольствия. И пока я смотрела, как мой сын уплетает свой бейгл с арахисовым маслом, меня внезапно потрясла мысль, что благодаря ему я твердо знаю, что можно один раз заняться сексом и получить удовольствие на многие годы вперед. Я не могу поверить, что он дарит мне подарки на День Матери. Часто мне вообще непонятно, как он получился от секса – мне кажется, это какое-то волшебство.
Оригинальная статья: Alice Dreger, What If We Admitted to Children That Sex Is Primarily About Pleasure?
